Очень выжный вопрос...

Ещё голосование...

Вопрос: Вы успеваете читать записи?

1. Да		2	(100%)
2. Нет		0	(0%)
3. Иногда...		0	(0%)
Всего:		2

---

Голоса...

И снова голосование.

Вопрос: Какую серию историй вы читаете?

1. Все		2	(40%)
2. Никакую		1	(20%)
3. Повесть о Гельмире и Гвиндоре		0	(0%)
4. Агата		0	(0%)
5. Я не умею читать :(		2	(40%)
Всего:		5

---

Агата (продолжение)

Потерянная обняла его за плечи:

«Всё пройдёт. – Она оглянулась, на Татариэль, но та уже ушла. – Не плачь». Эриан не плакал – слёзы не текли… Агата знала как больно расставаться с тем… кого любишь. А ещё знала, что боль не уходит – только прячется глубже, как торфяные пожары, и медленно выжигает тебя изнутри... Всё светлое, тёплое, живое становится пеплом… Боль – она как неизлечимая болезнь – ты знаешь, что скоро умрёшь, знаешь почему, но ничего не можешь сделать.

«Эриан, послушай… Пойдём от сюда. Хочешь, давай ко мне? Родители уехали, там никого не будет. Пошли…» - Агата тряхнула парня. Эриан поднял глаза :

«Спасибо. Ты прости. Я не знал, что так выйдет».

«Ничего… Я знаю… Всё бывает…» Они поднялись со ступенек.

40 минут – и вот они уже к тёплой уютной квартире, пьют горячий чай и разговаривают.

«Что это у тебя за музыка играет странная такая?» - спросил Эриан, отхлёбывая из кружки.

«Кельтская! – Агата улыбнулась – Неужели никогда не слышал?»

«Не-а»

«Это единственная музыка, которая поднимает мне настроение! Хотела бы я научится под неё танцевать »

«Можно попробывать… Что-нибудь типо тарантеллы?.. »

«Пошли! - Агата вытащила Эриана из-за стола. – В комнату. Там места по-больше, и ковёр»

…Когда они запыхавшиеся и счастливые свалились на ковёр – в дверь позвонили.

---

Повесть о Гельмире и Гвиндоре (продолжение)

Говорят, боль приходит и уходит, не оставляя следов. Может, это и так - если боль не сильная. Но если боль затмевает весь мир, так что не остается никаких чувств, кроме ужаса, и никаких желаний, кроме жажды смерти - такая боль не проходит бесследно. Остается память о боли. Остается томительный сосущий страх. Тем, кто этого не изведал - не объяснишь, а те, кто пережил это, не любят вспоминать - хотя помнят постоянно. И Гвиндор потом никогда не пытался объяснить что- то тем, кто свысока смотрел на него, согбенного и седого, тем, кто посмеивался над его страхами. Им, не видевшим, не пережившим, как понять - это?

---

Голосование

Воть... ещё голосование. Голосуйте!

Вопрос: Чьи песни (или стихи) вам нравятся?

1. Башня Rowen		1	(10%)
2. Мельница		4	(40%)
3. Щербаков		2	(20%)
4. Draugmenelle		2	(20%)
5. Пропаганда		1	(10%)
Всего:		10

---

Повесть о Гельмире и Гвиндоре (продолжение)

К побегу Гвиндора готовили всей камерой. Тайком насушили сухарей из серого хлеба, кто-то стянул у одного из стражников флягу с орочьим пойлом: пойло-то вылили, а вместо него налили воды на дорогу. Гилнор сумел перекинуться словом с кем-то из кузнецов-нолдор, и ему добыли синий светильник, из тех, что делали заморские мастера. Светильники эти сияли неугасимым светом, и не давали заблудиться в пути, ни на земле, ни под землей. Мастера-нолдор звали их "феаноровы лампы", а прочие - "gilran", "звезда пути".

Когда Гвиндор снял темный покров со светильника, ему вдруг показалось, что это луна заглянула с небес в подземелье. Как радостная весть. Что-то до боли в сердце знакомое было в нем. Гвиндор провел рукой по чеканному серебру оправы и вдруг понял.

- Что с тобой? - спросил Гилнор.

- Его сделал мой брат, - ответил Гвиндор и надолго умолк.

И вот однажды их погнали на работу в какую-то дальнюю галерею. Дальше тянулись другие штольни, но они были заброшены невесть сколько веков назад. Они уходили вглубь на много сотен шагов.

Размахивая кайлом, Гвиндор все оглядывался в сторону пустых галерей. Ему вдруг стало страшно уходить туда одному.

- Гилнор, - шепнул он, - а отчего ты не уйдешь со мной?

- Ну как я уйду? - пожал плечами Гилнор. - Я ведь целитель, как же они тут без меня? Здесь я нужен.

- Ты думаешь, там не нужны целители? Война идет, воины гибнут...

- Здесь я нужнее, - мягко ответил Гилнор. - А потом, бегство одного как-то скрыть еще можно, но если уйдут сразу двое... Нет, Гвиндор, не уйду я отсюда. Поздно. Ты знаешь, - сказал он, помолчав, - когда я был в Гаванях, у мореходов, видел я там морских рыб, живущих на огромной глубине. Вода давит на них, и когда их вытаскивают на поверхность, они умирают, потому что уже не могут жить без этой тяжести.

- Ну и что? - спросил Гвиндор, стараясь скрыть раздражение - подобные воспоминания показались ему ужасно неуместными.

- Ну и вот, боюсь, я теперь как та рыба, - печально улыбнулся Гилнор.

- Эльф не может привыкнуть к рабству! - воскликнул Гвиндор, почти в полный голос - и получил бичом от очутившегося рядом надсмотрщика.

- А может, я уже не эльф? - тихо сказал Гилнор, когда орк удалился в другой конец забоя. Гвиндор посмотрел другу в глаза, порывисто обнял его, молча кивнул другим - и нырнул в узкий темный проход.

Дойдя до поворота, он снял цепи - они были надпилены заранее, оставалось только сломать тонкую перемычку, - и достал лампу. Гилнор говорил - держи на юг, старайся никуда не сворачивать. Где юг - это он как-то чувствовал. Что ж, значит, на юг... Прощай, Гилнор. Прощайте, братья...

---

Агата (продолжение)

«Тихо, тихо… - произнесла Татариэль голосом психиатра – Алайо, милая! Может, поведуете мне, что произошло?..»

«Привет, – вздохнула Кельвин – дело в том…»

«Дело в том, – перебил Эриан, – что она решила нас послать. Вот и всё».

Татариэль вопросительно посмотрела на Кельвин. Та возвела глаза к небу:

«Да я хочу уйти. И уйду. Это не значит, что я хочу вас послать! Ничего это не значит. Просто я так решила. Я имею право сделать так, как хочу!»

Татариэль нежно улыбнулась:

«Конечно… Никто с этим и не спорит… зачем же так переживать? Но решение довольно неожиданное, может, объяснишь, почему вдруг такая идея?»

«Не хочу я объяснять» - вскинулась Кельвин.

«Почему? Должна ведь быть причина?.. Я бы объяснила. Мы ведь как-никак твои друзья, и ты нам не безразлична. Как-то не мило с твоей стороны заставить нас размышлять на эту тему».

«Да это просто хамство! Попытка манипулировать чужими чувствами!» - возмутился Эриан.

«Остынь, – скривилась Татариэль, - иди лучше к Агате, не стоит её там одну бросать».

«Это типо «иди на фиг?»» - не унимался парень. Между тем, как тёмная продолжала:

«А ты, Кельвин, всё же объясни, пожалуйста, в чём причина. Я не люблю домысливать за людей причины их поведения… Я могла бы догадаться, но хочу чтоб ты сказала сама. И к тому же у меня голова и так мыслями забита».

«А ты подумай, думать – это полезно » - Кельвин отвернулась и быстрым шагом направилась прочь. Татариэль не стала бежать за ней . А вот Эриан было рванулся следом за подругой. Его удержала недавно подошедшая Агата, которую во время горячего разговора никто не заметил:

«Пусть идёт, раз решила!» :gone:

«Она пожалеет потом. Я знаю… - Эриан оборвался на полуслове и устала опустился прямо на ступеньки – я ненавижу её». Агата молча села рядом. «Я… люблю её…» - Эриан закрыл лицо руками.

---

Сплин (Orbit без сахара)

Cm Fm

Все таблетки подъедены

D# Bb

Марки тоже наклеены

Тишина в холодильнике

На дачу смылись родители



Пр:

Fm Bb

Она жует свой orbit без сахара,

D# Cm

И вспоминает всех, о ком плакала

Она жует свой orbit без сахара,

И ненавидит всех о ком плакала



G



Автоответчик пишет послания

CD поставлен на паузу

Родригес будет жить еще долго

А duke nukem должен умереть



Пр:



Она ходила голой на лестницу

Она ходила голой на улицу

Она хотела даже повеситься

Но институт, экзамены, сессия



Пр:

---

Сплин (Звери)

Hm F# Hm

ни окна, ни пролета, ни двери,

D A D

только черная мертвая ночь,

Hm F#m Am H7 Em

в ней, забыв о грядущем, спят усталые звери,

Hm F#7 Hm

отовсюду ушедшие прочь



им не хочется думать о прошлом,

в этом прошлом так много смертей,

в этом прошлом прохлада клеток острожных,

И мелодии ржавых цепей



им не хочется знать где их корни,

их надежда вдали от беды,

их свобода все время уходить от погони,

на бегу заметая следы



звери смотрят в печальное небо,

все пытаясь узреть неба край,

и на ужин у них ломтик черствого хлеба,

да подернутый тиною чай



расскажи мне о чем твое горе,

я приму твою боль как свою,

жаль, что все остальные разбежались по норам,

нас оставив на самом краю



спой мне песню про крест и про купол,

про надежду и веру всех вер,

а любовь это клетка, и я опять загнан в угол,

как беспомощный раненый зверь



и ни окна, ни пролета, ни двери...

---

Агата (продолжение)

«Как твоё имя?» В голосе слышалась неприятная нотка снисходительности и даже жалости. Агата кинула взгляд на Эриана , рядом с этой Татариэль она чувствовала себя более чем не уютно.

«Она не помнит. Я пообещал наречь её»

«А… понятно… – Татариэль элегантно опустилась на край бордюра – А где Кельвин?.. Она, по-моему, собиралась подойти?..»

«Да. К шести»

«Обычно она приходит раньше». Татариэль подняла рукав, чтобы взглянуть на часы: «Без десяти…»

«А кто такая Кельвин?»

«Ещё одна из наших» - парень улыбнулся весело, с некоторой нежностью.

«А кем она была на Арде? Она помнит?»

Татариэль повернулась к Агате: «Думаю, она сама тебе расскажет… Когда подойдёт…» Неприятным оказался не только голос, но и взгляд, неприятной была и улыбка.

«Как будто она знает всю тебя, и наблюдает за твоим поведением только для того, чтобы в очередной раз в этом убедиться. И не потому, что она себе не доверяет, а просто, развлечься захотелось…»

«Ты – Тёмная?» – выдавила наконец Агата.

Татариэль рассмеялась:

«Можно и так сказать… - И добавила, повернувшись к Эриану - А ты как считаешь? »

«Мне это не важно, для меня ты – одна из наших»

«М-м-м… забавно…» Девочка достала из кармана пачку сигарет: «Э-эй, ребята, дайте прикурить!»

«Не в образе» - ухмыльнулась про себя Агата, глядя на то, как парень неопределённого возраста с длинными белыми (крашеными…) волосами прикуривает сигарету «тёмной» дешёвой зажигалкой.

«Я щас» - бросил Эриан и направился к киоску. Татариэль протянула сигарету Агате.

«Даже не спросила, курю я или нет…» - мелькнула мысль. Потерянная затянулась и слегка закашлялась.

«Да… сигареты не очень – кивнула «тёмная» выдыхая сквозь зубы струйку тобачного дыма – но других всё равно нет…»

«Сойдёт» - отмахнулась Агата снова затягиваясь. Голова начала слегка кружиться. «Странный эффект – подумала Агата – мне казалось, что те кто рассказывают о своем «первом разе» больше сочиняют»

И заметила уже вслух: «Что-то Эриан долго пиво покупает».

«Пойду посмотрю, что он там делает» - Татариэль не быстро и плавно направилась к киоску.

«Да ты чего, Кельвин?» - парень в грязной куртке смотрел на подругу с явным непониманием.

«…как с тобой тяжело… - вздохнула та – неужели тебе мало того, что я сказала? »

«Ты лучше мне скажи, у тебя все дома?» - Эриан демонстративно повертел пальцем у виска.

«Это у вас тут не все дома!» - Вспылила Кельвин.

---

Повесть о Гельмире и Гвиндоре (продолжение)

На третий день Гвиндор вышел на работу. И потянулись тяжкие, однообразные, беспросветные дни. Эльфы сильны, но силы их не бесконечны. А жизнь во тьме, без звезд, без солнца и луны, без радости, без смеха и песен, убивала их вернее побоев, тяжкого труда и скверной пищи. Они седели, старели - как стареют люди, прожив несколько десятков лет, а потом... Словно искорка угасала внутри. Они еще жили некоторое время - страшные живые трупы с потухшими глазами, - а однажды просто не поднимались по побудке, и тела их уволакивали на корм волколакам и драконам, если только товарищам не удавалось тайком зарыть их в какой-нибудь штольне.

Гилнор был исключением. Он тоже постарел и ссутулился, как и прочие, но глаза его по-прежнему сияли ровным, тихим светом. Быть может, потому, что он всегда больше думал о других, чем о себе. Целитель он был - и умел врачевать не только тела, но и души. Мало кто из эльфов пел здесь - не хотелось осквернять любимые слова и напевы нечистым эхом подземных темниц - а Гилнор напевал за работой, и по вечерам, в камере, заводил песни - да так, что даже мрачноватый нолдо Индор подхватывал припев. А орки только злобно шипели, слыша светлые имена богов, вплетавшиеся в песнь, но почему-то не вмешивались. Может быть, потому, что однажды, когда один из орков вломился в камеру и заорал: "А ну, тихо! Молчать всем! Я т-тебя... тра-та-та-та-та!", Гилнор встал и, глядя в раскосые глаза, завел какую-то странную песню на непонятном языке. И орк как-то притих, отвернулся и вышел. И не ударил певца. И даже слова не сказал. Такой он был, Гилнор.

Гвиндор сдружился со странником, и поначалу тоже держался. Но, видно, не было в нем той силы, что таилась в дориатском эльфе. Не мог он спокойно смотреть в глаза орку, размахивающему плетью. От меча в битве никогда не уворачивался, но то в битве, а тут - безоружному, беспомощному, - хотелось сжаться в комок, втиснуться в угол, укрыться... Он привык ходить по стеночке, глядя в пол, вжиматься в стену при каждом окрике... И однажды Гилнор сказал ему:

- Уходить тебе надо. Пропадешь ты тут. Бежать надо, пока не поздно.

- Как... бежать?

- Тс-с! - Гилнор придвинулся ближе. - Бежать отсюда можно, только дело это опасное и трудное, не всякому под силу. А иные уже так запуганы, что и могли бы, да не сбегут. Таких, говорят, даже наверх выпускают, а они все равно от Ангбанда - ни на шаг, разве что прикажут им. Все им чудится, будто Враг на них смотрит, и все видит, и знает даже, о чем они думают. Из них-то, похоже, Моргот орков и делает. А тебе бежать надо, пока силы есть, а то зачахнешь тут или, того хуже, таким вот пуганым сделаешься.

- А как?

---

Кирпичи. (из альбома "Сила ума")

Кому ты веришь?



Сижу перед ящиком, смотрю внимательно,

Вижу кто-то рэп читает старательно

Текст сочинили, звучит вроде круто

Институт культуры, этому учат в институтах

Слово за слово, бац и готово,

Кончилась пластинка, давай поставим снова

Бессмысленно строить жизненные планы

Пока ты им пел про душевные раны

Хип-хоп кланы уже набили карманы,

Наверно у этих пацанов большие ганы.

Они берут это на улицах и несут сюда

Телерадиоволна - мутная вода

Что бы сделать, чтобы крыша съехала сама

Сколько раз ты слышал песню про я сошла с ума?

Они не любят мальчиков, но как это проверишь?

Спрашиваю тебя - кому ты веришь?

(проигрыш)



Нас опять нет в чартах, слава богу,

Куда нам туда, мне и так себя много

Так бы сидел и ждал пока появяца титры

Меня уже не тошнит у меня стоят фильтры,

Ну что продажи, что же так мало!

Производство, терпеть не могу профессионалов,

Он отличный продюссер и он очень крут

Потому что производит качественный продукт

Фигня, это не критерий для меня,

Ну да, звук, цвет, но это же полная фигня.

Каждый блин стремится занять свою нишу

В таблице чартов, выше или ниже.

Все осуществляют американскую мечту,

Глядишь, вот уже он децл намба ту.

Все осуществляют финансовый план,

Мерлин мэнсон отпетый наркоман

Знаешь что он сказал? круче не сказанешь

- "То что я завязал с наркотиками это гразная ложь"

Вау, он крут, и это не проверишь,

Слушай блин - кому ты веришь?

(проигрыш)



Сижу перед ящиком и внимательно слушаю,

Пивчагу потягиваю, чипсы кушаю

Противно, но это конечно качественный продукт,

Люди старались как ни крути тут.

Они могут далеко не только открывать рот,

Под фанеру или нет, никто не разберет

Меня не проведешь, я не дурак,

Самое честное искусство это кабак,

Или цирк, вот он за углом огнями горит

Народ, народ ру, вот кто правду говорит.

12 злобных зрителей - это Таня это Вова

Все пушистые и розовые как Лена Перова,

Она мне отвратительна, и вот что поразительно

Я сам иногда такой же как не удивительно

Такой иль не такой это не проверишь,

Впрочем бляха-муха, кому ты веришь?





Зы: Извините мня, стиль дневника порчу...но настроение такое.

---

Агата (продолжение)

«Всё, что было в твоей жизни светлым…

Всё

Сольётся с чёрной водой,

Станет тёмным пеплом»

Куинэлит (Эльраэн)

На Агату, вопреки обещаниям приятельницы, никто не стал косится – здесь такие люди не были редкостью. Здесь такие люди находили свой дом, находили тепло, которого им не хватало, находили друзей, которые не предадут… Или, вернее сказать, искали.

Агата некоторое время постояла в нерешительности, глядя на большую компанию весёлых странно одетых людей, которые непрерывно дымили сигаретами и пили пиво. Да, это было не совсем то, что она ожидала увидеть. «Но, раз уж приехала на Чёрную речку – узнай её изнутри» – сказала себе Агата и направилась к компании. В этот момент как раз освободилось местечко на бордюре, и Агата втиснулась туда. Рядом с ней оказался какой-то парень в грязной рокерской куртке. Сначала они смотрели друг на друга, а потом Агата, не выдержав мучительно долгого ожидания, сказала, как можно веселей:

«Привет!»

«Привет» – бросил парень, без тени улыбки на лице. Снова повисла пауза… Агата не знала, что сказать , и потому ляпнула первое, что в голову пришло:

«Ты кто?». Ответ последовал незамедлительно:

«Я – Эриан. А ты?»

«А я… Я… Потерянная. У меня нет имени ». Агата совершенно растерялась и смущённо скосила глаза. Между тем как парень отозвался уже гораздо дружелюбнее, чем раньше:

«Ещё не вспомнила? Так я тоже не вспомнил… Просто придумал имя, подходящее мне. Если ты хочешь мы тебе дадим имя»

«Правда?»

«Конечно, правда»

«Конечно хочу!»

«А ты на Речке в первый раз?»

«Да…»

«Ну пойдём тогда я тебя кое с кем познакомлю… А вот она и сама уже идёт. Эй! Татариэль!» «Привет, Эриан – девочка в странном прикиде странно улыбнулась – а кто это с тобой?» Она повернулась к Агате, всё ещё улыбаясь. «Тёмная…» Мелькнуло у той в голове.

---

Между делом

Написала! Наконец-то!!! Скучная часть закончилась. Начался сюжет. АРА!!







Довольная собой. нет...

Бесконечно довольная собой. нет...

Всем довольная,

Draugmenelle

---

Агата (продолжение)

… … ...

Прошла неделя, другая… Теперь Агата могла смело сказать кому угодно, что и-нет – её дом родной. На дневнике появлялись постоянные читатели, день ото дня увеличивался список избранных… Депрессивные записи сменились оптимистичными, и, несмотря не на что, жизнь перестала казаться бессмысленной. Но всё же

11.12.03 Агата опять написала в дневнике о ней.

«Её никто не может заменить…

Хотя почему бы нет? Почему человек, который… которого нет, не может уйти окончательно из твоей жизни? В конце-концов, разве на ней свет клином сошёлся? Нет. Надо найти кого-то, кто мог бы стать тебе другом. Людей много. Много интерестных, хороших людей! Так общайся с ними, кто тебе мешает?

Вот, к примеру, ты хотела раньше съездить вместе с ней на Чёрную Речку, пообщаться с ролевиками. Давно уже хотела… Вот и надо съездить. Узнатьбы во сколько они там собираются…»



Запись эта, к счастью Агаты не осталась незамеченной. На следущий же день обнаружился когмментарий:

«На Речке роливеки в 5.00 собираются. По средам. Только, я бы не советовала туда ездить. Потому как сама разочаровалась в этом обществе. И, к тому же, на новых, там всегда косол смотрят».

«В пять! В среду! Ура!! Спасибо! » - Агата была готова хоть сейчас броситься и поскокать на Чёрную Речку, но среда была как раз вчера…



Однако, через неделю среда вернулась…

---

ЛЮДИ!!!!!

Все, кто читают этот дневник, пожалуйста, напишите, какие песни, стихи, рассказы и тп. и тп. вы бы ХОТЕЛИ здесь видеть.

Можно не конкретно. Например: "Хотелось бы чего-нибудь оптимистичного", или "Что-нибудь из классики".

Короче, пишите. Ждать буду.

---

Щербаков (меня убьют)

Em H7 Em Am Em H7 Em

Не кричи, глашатай, не труби сбора. Погоди, недолго терпеть.

Em D7 G F Em H7 Em

Нет, еще не завтра, но уже скоро, Риму предстоит умереть.

D7 G F Em H7 C7

Радуйся, торговец, закупай мыло - мыло скоро будет в цене...

Em Em H7 Em

Скоро будет все иначе, чем было, а меня убьют на войне...

Am Em H7 Em

Ла... - ла...







Не зевай, историк, сочиняй книгу, наблюдай вращенье земли.

Каждому столетью, году, дню, мигу, сколько надлежит, удели.

Ветер подымается, звезда меркнет. Цезарь спит и стонет во сне.

Завтра будет ясно, кто кого свергнет, а меня убьют на войне...

Ла... - ла...







Смейся, Левконоя, наливай вина. Знать что будет, ты не вольна.

Можешь мне поверить, по всему видно, что тебя не тронет война.

Знать, что будет завтра, много ль в том толку? Думай о сегодняшнем дне.

Я ж, хотя и знаю, но скажу только, что меня убьют на войне.

Ла... - ла...

---

Draugmenelle (Песня)

Совсем ещё сырая, в набросках...

Сыграй мне музыку ветра

и дождя,

Сыграй мне музыку светлой

печали,

Сыграй мне музыку серых

облаков,

Сыграй мне музыку веры…



Сыграй мне музыку зыбкой

тишины,

Что запуталась ниткой

В чёрных ветвях,

Сыграй мне музыку падающих

листьев,

Сыграй мне музыку …



Сыграй мне сонную музыку

дождя,

Сыграй мне тихую музыку

дорог,

Сыграй мне музыку тени

на стене,

Сыграй мне музыку осени…

---

Повесть о Гельмире и Гвиндоре (продолжение)

"Утром" - так здесь называли время, когда всех поднимали на работу, - "утром" заскрипела дверь, ввалились два орка - один с котлом какого-то варева, другой приволок два каравая серого хлеба, тяжелого и сырого, как глина, и большой кувшин воды. Воду всю отдали Гвиндору - остальные только губы омочили. Есть он не мог. Вскоре дверь снова заскрипела, появился огромный орк с бичом.

- На работу, вы, гниды ползучие!

Узники покорно двинулись к дверям.

- А этот чего разлегся? - орк направился к Гвиндору. Тот эльф, что сидел над ним ночью, встал на пути у орка.

- Его принесли вечером. Сказали, на работу не гонять, пока не отлежится.

- Врешь ты все! - свистнул тяжелый бич, эльф пошатнулся, едва устоял на ногах. - Сказано: на работу всем выходить! А кто тут больной-увечный, тех на свалку!

- А вот попробуй! - спокойно ответил эльф. - Этот пленник, между прочим, очень силен, и мастер искусный. Загубишь его - отправишься на корм волколакам.

- А че ж его в общую сунули, ежели он мастер искусный? - рявкнул орк, но уже как-то неуверенно. - Ладно, пусть валяется, дракон его сожри. Ну, пшел! - он еще раз стегнул эльфа бичом, тот бросился к двери, орк вышел за ним, дверь захлопнулась.

"Неужели и к этому можно привыкнуть? Привыкнуть к боли... к унижению... к тому, что ты... раб, что поганый орк обращается с тобой, как... - Гвиндору не с чем было сравнивать, он раньше не знал, что можно так обращаться с живым существом. - А ведь этот эльф, он держался даже с каким-то достоинством! Значит, можно... Значит, и здесь можно остаться собой". И Гвиндор снова провалился в забытье. Еще два дня этот эльф - его звали Гилнором - не давал выгонять Гвиндора на работу. Грудью заслонял, принимал на себя удары бича - но орки отступали перед его спокойным голосом и уверенным взглядом. А по ночам (то есть вернувшись с работы - какие в подземелье дни и ночи!) Гилнор сидел над Гвиндором, поил его драгоценной водой (на второй день Гвиндор, сообразив, что из-за него вся камера второй день не пьет, попробовал было отказаться - товарищи ему такого наговорили... Гвиндор таких слов раньше не знал: у пленников Ангбанда сложился свой язык, и по-своему весьма выразительный), снимал боль легкими прикосновениями пальцев, и рассказывал. Он был странником из Дориата. Бродил по разным землям, любовался красотой мира... пока однажды не нарвался на шайку орков. Это было давно, еще во времена Великой Осады. Гилнору было что порассказать - и о здешнем житье-бытье ("Да что о нем рассказывать-то, сам скоро насмотришься...", и о своих скитаниях. Много земель повидал он, дивных и чудных. Помнил он и Дортонион - тогда еще светлые сосновые боры, а не Лес Смертной Тени, - и Ард-Гален - зеленую равнину, не спаленную еще дыханием драконов и потоками лавы, бывал он и на востоке, за Синими Горами, встречался и с дикими эльфами, и с гномами, и с людьми - и не только с эдайн, давними союзниками эльдар, но и с теми, что лишь недавно пришли в Белерианд. Гвиндор, почти не покидавший пределов Нарготронда, слушая Гилнора, даже зaбывал о боли. Но сам Гилнор слушал еще охотнее, чем рассказывал. Здесь, в Ангбанде, дороже золота и серебра были весточки с воли. И Гвиндор рассказывал, а Гилнор слушал - слушал вести о бедствиях эльдар, и слезы катились у него из глаз. Потом он, опомнившись, мягко клал руку на лоб Гвиндору.

- Довольно. Спи, набирайся сил.

---

Пропаганда (Семнадцать)

Семнадцать.



Семнадцать часов в ожидании тьмы.

Семнадцать минут тишины после смерти.

Семнадцать шагов по следам пустоты.

Семнадцать цветов возле траурной ленты.

Семнадцать дорог уходящих в одну.

Семнадцать дверей без ключей и порогов.

Семнадцать крестов, что в росе по утру.

Семнадцать ворон клюют крышку от гроба.



Семнадцать стихов сожженных дотла.

Семнадцать желаний исчезнуть без боли.

Семнадцать касаний губами лба.

Семнадцать горстей чёрной пыли на волю.

Семнадцать веков проживать этот миг.

Семнадцать друзей уйдут в твои земли.

Семнадцать богов выносят вердикт.

Семнадцать грехов в ожидании внемлют.

Семнадцать капель крови на теле.

Семнадцать вздохов перед последним.

Семнадцать соленых слёз выпьют губы.

Семнадцать молитв ничего не изменят.

Семнадцать вопросов под сводами рая.

Семнадцать ответов под сводами ада.

Семнадцать огней тебя окружают.

Семнадцать зим седых снегопада, снегопада, снегопада ...



Семнадцатый номер больничной палаты.

Семнадцать недель пищит передатчик.

Семнадцать врачей в белых халатах.

Семнадцать миров неведомых раньше.

Семнадцать ступеней до края асфальта.

Семнадцать нот прощальной песни.

Семнадцать писем в канун белой свадьбы.

Семнадцать городов под одним небом вместе.



Семнадцать взглядов по-своему разных.

Семнадцать голосов в твоём подсознанье.

Семнадцать раз чей-то ангел назван.

Семнадцать ветров уносят молчанье.

Семнадцать ночей с одинаковым светом.

Семнадцать капель воды освещённых.

Семнадцать свечей на кафеле белом.

Семнадцать детей не знают об этом.

Семнадцать объятий бренного тела.

Семнадцать камней сорвавшихся в бездну.

Семнадцать звонков телефонных за шторой.

Семнадцать тебя и меня - были вместе.

Семнадцать игрушек набитых ватой.

Семнадцать шоколадных конфет в кармане.

Семнадцать деревьев таких же зелёных,

Как были когда-то 17 мая.



Семнадцать случайных прохожих.

Семнадцать зеркал отражают усталость.

В семнадцати снах мы были похожи.

А теперь ни одного не осталось.

Семнадцать записок в семнадцати ящиках.

Семнадцать рук распечатают вскоре.

Семнадцать кадров из воспоминаний.

Семнадцать лет навсегда за тобою.





Семнадцать звёзд без тебя надо мною.

Семнадцать книг о тебе без названия.

Семнадцать просьб повидаться с тобою.

Семнадцать билетов на поезда дальние.

Семнадцать дневников одного человека.

Семнадцать оборотов планеты.

Семнадцать снежинок тают на солнце.

Семнадцать лет и тебя уже нету.



Семнадцать глотков горького воздуха.

Семнадцать сигарет – последняя каждая.

Семнадцать цифра твоего возраста.

Останется вечной, начавшись однажды.

Семнадцать цифра твоего возраста.

Уйдёт в вечность, закончившись дважды.

Семнадцать цифра твоего возраста.

Семнадцать...

Семнадцать цифра твоего возраста.

Семнадцать...

Семнадцать цифра твоего возраста...