Повесть о Гельмире и Гвиндоре (продолжение)

Орки, швыряющие ножи в обнаженное тело, распятое на стене... Огненные бичи балрогов - слепящая боль, заставляющая выворачиваться наизнанку, заходиться в истошном крике. В эти мгновения он не помнил себя, и, если бы мог говорить - все, все рассказал бы, лишь бы пощадили... Но тогда он мог лишь кричать, а когда боль чуть отпускала - упрямо молчал, стиснув зубы и зажмурившись, и из-под век катились слезы. И тогда все начиналось снова... И, больнее боли, стыд, нестерпимое, смертельное унижение. Он слышал, что эльфам дано уходить по своей воле, если жизнь стала невыносимой, он пытался уйти - но кандалы словно сковали не только тело, но и душу: он не мог. И вращался, вращался огненный смерч боли, ужаса, смертной муки. Пока он не провалился в небытие.

Очнулся он оттого, что чья-то влажная рука бережно касалась лба, век, губ. Открыл глаза. В слабом, красноватом свете ему сперва показалось, что над ним склонился человек. Напряг зрение, вгляделся - нет, эльф... Но разве у эльфов бывают седые волосы? И морщины - у рта, на лбу - словно шрамы...

К губам поднесли край посудины.

- На, попей, - ему приподняли голову - странный эльф был очень осторожен, но Гвиндор все же поморщился и с трудом сдержал стон. Только глотнув воды, он осознал, что умирает от жажды. Проглотил все, что было, даже не заметив. Откинул голову на подстилку:

- Еще...

- Нет больше. Ты уж потерпи, после этого всегда жажда мучает. Как они тебя, ах, гады...

Над ним склонились другие лица, все эльфы, и почти все - такие же странные: словно пожилые люди...

- А ты что, знаешь что-то, что они тебя так мучили? Или просто слишком отважно сражался? - спросил один.

- Оставь, Финглор! - оборвал его тот, что поил Гвиндора. - Ты что, не видишь, он еле в себя пришел? А потом, вдруг он, избави Силы, скажет что ненароком - а если нас подслушивают? Идите-ка вы спать, я тут с ним один посижу. Идите, идите. На работу скоро.

Лица исчезли. Некоторое время слышался шорох, потом все затихло.

- Где я? - отчаянная надежда, что его спасли, что он у своих, рухнула.

- В Ангбанде мы. В темнице. В каземате для рабов, - шепотом ответил эльф. - Тебя сюда приволокли без сознания. Сказали - к утру привести в чувство, чтоб со всеми на работу вышел. Но ты не бойся, мы что-нибудь придумаем.

- Да нет, я пойду...

- Куда! Лежи. Пойдет он... воды дают один кувшин на всех. Как тебя притащили, мы половину уже выпили. Ничего, утром еще принесут. Ты лежи, и постарайся уснуть. Светлые боги, ну что ж это такое, даже тряпок чистых нет - ожоги завязать! Ты лежи, лежи...

---

Draugmenelle (Облака)

Я сижу на крыше, и болтаю ногами…

Мимо проплывают облака…

Я схвачусь за облако руками!

За его пушистые бока…



И когда я ловко

Заберусь к нему на спину,

Лёгкий ветерок нас подтолкнёт,

И исчезнут города картины –

Будет только синий небосвод…



Улицам, прохожим,

Солнцем залитым фасадам

Сверху крикну я и улыбнусь:

«Не грустите обо мне! Не надо!

Я вернусь!.. А, может, не вернусь…»



Тёплый солнца лучик

На лице моём играет…

Я лечу на облачке пока…

Если вдруг оно меня нести устанет –

Подплывут другие облака…

Облака!..

---

Мельница (Королевна)

Я пел о богах, и пел о героях, о звоне клинков, и кровавых битвах;

Покуда сокол мой был со мною, мне клекот его заменял молитвы.

Но вот уже год, как он улетел - его унесла колдовская метель,

Милого друга похитила вьюга, пришедшая из далеких земель.

И сам не свой я с этих пор, и плачут, плачут в небе чайки;

В тумане различит мой взор лишь очи цвета горечавки;

Ах, видеть бы мне глазами сокола, и в воздух бы мне на крыльях сокола,

В той чужой соколиной стране, да не во сне, а где-то около:



Стань моей душою, птица, дай на время ветер в крылья…

Каждую ночь полет мне снится - холодные фьорды, миля за милей.

Шелком - твои рукава, королевна, белым вереском - вышиты горы.

Знаю, что там никогда я не был, а если и был, то себе на горе.

Если б вспомнить, что случилось не с тобой и не со мною,

Я мечусь, как палый лист, и нет моей душе покоя.

Ты платишь за песню полной луною, как иные платят звонкой монетой;

В дальней стране, укрытой зимою, ты краше весны и пьянее лета:



Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье,

Полетим с тобой в ненастье - тонок лед твоих запястий;

Шелком - твои рукава, королевна, златом-серебром - вышиты перья;

Я смеюсь и взмываю в небо, я и сам в себя не верю:



Подойди ко мне поближе, дай коснуться оперенья.

Каждую ночь я горы вижу, каждое утро теряю зренье.

Шелком - твои рукава, королевна, ясным месяцем - вышито небо…

Унеси и меня, ветер северный, в те края, где боль и небыль.

Как больно знать, что все случилось не с тобой и не со мною,

Время не остановилось, чтоб в окно взглянуть резное.

О тебе, моя радость, я мечтал ночами, но ты печали плащом одета,

Я, конечно, еще спою на прощанье, но покину твой дом - с лучом рассвета.



Где-то бродят твои сны, королевна;

Далеко ли до весны в травах древних...

Только повторять осталось - пара слов, какая малость -

Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье...



Мне ль не знать, что все случилось не с тобой и не со мною,

Сердце ранит твоя милость, как стрела над тетивою;

Ты платишь - за песню луною, как иные платят монетой,

Я отдал бы все, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету...

Ты платишь - за песню луною, как иные - монетой,

Я отдал бы все, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету...

---

Башня Rowen

Серый ветер

Встань со мной и выйди в поле,

в поле ходит серый ветер,

где пройдет он -- остается

серое, как море, небо.

Улетать или остаться --

не тебе решать, не мне бы, --

серый ветер разберется,

кто ему назначен в долю.

А моя судьба ломка и легка,

как прозрачная труха-шелуха --

не смотри на меня -- по осенним ветрам

я сама себе не своя.

Что назначено, что спето,

что надышано на судьбы,

мы гадаем -- он читает,

прочитав -- берет по праву.

Только глупый против ветра,

принимая за управу

то, что ветер вытворяет,

будто ветру надо это.

А твоя судьба тебе невдомек,

но, исшарен ветром вдоль-поперек,

под холодными пальцами серого ветра

ты стоишь, дрожа и смеясь.

Серый ветер ходит в мире,

сиры души собирая,

прах, развеянный по свету,

свет, затерянный средь праха.

Я да ты молчим доколе,

а сентябрь догорает,

а в глазах гуляет ветер,

а круги его все шире...

---

Draugmenelle

*Моя звезда*



Ты – тишина.

Ты – вечности глаза.

Ты – свет, который видно только ночью.

Ты смотришь как в заброшенных домах

Чужие образа на мир порочный.



Ты – глубина

Таинственных озёр.

Ты – вечного забвения источник.

Ты – смерть и страх. Пылающий костёр.

Твои лучи, как стрелы, ранят точно.



Ты – долгий путь,

Ты – сонная полынь,

Ты – ожиданья длинные мгновенья…

Осколок древних памятных святынь…

Последняя секунда просветленья.



Ты – взгляд небес,

Ты времени часы.

Ты – волчий вой – тоскливый и призывный!

… Ты старый крест. Ты – вечности весы.

Ты – блеск в глазах пугающе наивный.



Ты – тишина.

Ты – вечности глаза.

Ты – свет, который видно только ночью.

Ты смотришь как в заброшенных домах

Чужие образа на мир порочный.

---

Draugmenelle

Питеру, любимому, посвящается.

/ Я свободна. /

Я бегу по твоим улицам и переулкам раскинув руки,

Я вдыхаю твой воздух с привкусом гари и пыли.

Я свободна! За спиной городскую сеть оставляю.

Мои ноги не оставят следов на асфальте, как и любые другие.



Я бегу по зелёной траве, раскинув в стороны руки…

Ветер делится со мной своей одинокой песней…

Я свободна!.. Меня ничто не держит на месте.

И трава, которую я примяла, скоро снова потянется к небу.



Я бегу по лесу, по упругой хвойной подстилке…

Задевают руки о шершавые стебли деревьев…

Я свободна… Я и здесь следов не оставлю…

Лишь запомню чувства, запахи, звуки… Так я мир узнаю.

---

Повесть о Гельмире и Гвиндоре (продолжение)

* * *

Самой битвы он не помнил начисто. Очнулся в каком-то темном коридоре. Он стоял на коленях, четыре орка держали его, заломив руки за спину, а пятый стоял перед ним - лицом к лицу.

- Предводитель ихний, похоже. К Владыке его, а там - как он распорядится.

Подошел человек в черном. Посмотрел.

- Это - все? А где остальные?

- Перебили остальных.

- Зачем? Владыке рабы нужны!

- Так их же не возьмешь, они бьются как бешеные, наших сколько положили! Одного и то еле скрутили. Зато предводителя.

- Предводителя? Да, похоже. Эй, ты, как тебя зовут?

Гвиндор исподлобья посмотрел на черного и ничего не ответил.

- Отвечай, когда спрашивают! - тяжелый удар заставил эльфа откинуть голову, его шатнуло назад, на орков. - Понял, эльфийское отродье?

Гвиндор был весь изранен, но это было куда хуже - унижение ранило глубже и больней. "А Гельмир это терпел. Пятнадцать лет..." Гвиндор выпрямился и плюнул кровью в лицо врагу. Тот шагнул назад, утерся и кивнул оркам. Гвиндора швырнули на пол.

- Не калечить! - донеслось до него сквозь удары.

Гвиндор не любил вспоминать, что было потом. И никогда никому не рассказывал. Те, кто через это не прошел - не поймут. А те, кто испытал на себе - тоже не любят воспоминаний.

Но воспоминания приходили, приходили незваными. Дар эльфов - память. Но память может обернуться проклятием...

---

Щербаков (АВСТРАЛИЯ) =))

|Мотор подъехал чужеземный, фио|летовый, я марку бы

Hm F#

наз|вал, да забываю посто|янно.

В него шатенка голенастая у|селась, дверью хлопнула,

Hm F#

и |все, и все, и только брызги из-под колеса.

Hm Hm7

|Стран|но!

H H7

|Вы как хо|ти|те, мне |стран|но!

H H7 H A A7

Ведь я по|чти уже любил ее за |некоторый |пафос

Hm C#7 F#7

очер|таний, так сказать, и вооб|ще за выражение ли|ца. Hm F# H







Когда знакомишься на улице, тирады о погоде

не проходят, устарели как идея.

Предпочитаю для начала выразительный какой-нибудь

вопрос философического свойства, например:

"Где я?

Скажите, девушка, где я?"

На многих действует, а этой хоть бы что, не удивилась,

как не удивился бы реаниматор или милиционер.





Нет, я не жалуюсь, я в принципе привык бы и к тому,

что мир бывает невнимательным и черствым,

Что благородным образцам он соответствует не шибко

или требованьям высшим отвечает не вполне.

Черт с ним!

Не отвечает, и черт с ним!

Но почему в таком количестве, во всяком переулке,

изначально, бесконечно и как раз по отношению ко мне?





Еще я мальчиком все думал: заведу себе зверька,

а то их вона сколько скачет по полям-то,

Возьму в товарищи разумного жирафа, муравьеда

или просто кенгуру, я даже имя подыскал -

Лямбда!

Я назову его Лямбда!

Так думал я, но детство кончилось, а бедный муравьед

и посегодня остается невостребованный, скачет где скакал.





А незнакомка номер два уже тем временем взошла

на тротуар, фосфоресцируя и рдея,

Весьма мила, не хуже первой, даже лучше, то есть даже

лучше всех, и очень кстати - я ведь тоже не любой.

Где я?

Девушка, девушка, где я?

Не к вам, не к вам ли я теперь уже совсем почти испытываю

что-то, что по некоторым признакам похоже на любовь?

---

Повесть о Гельмире и Гвиндоре (продолжение)

* * *

Они стояли на крепостном валу, а внизу кишело черное воинство - точно волны прилива, подкатывалось оно к стенам Барад Эйтель. Орки выкрикивали оскорбления, размахивали мечами - но крепость молчала, и враги притихли, устрашась безмолвной угрозы. Долго стояли они так, глаза в глаза, но вдруг толпа расступилась, и вперед выехали несколько черных всадников, под белым флагом, будто на переговоры. Это были люди, не орки. Конечно, с орками эльфы разговаривать не станут... Люди спешились. Один из всадников не спешил слезать с коня - его грубо сдернули с седла и вывели вперед. Это был эльф. У него были выколоты глаза.

Эльфы и до того стояли молча; теперь же наступила мертвая, оглушительная тишина. Даже ветер, что дул с утра, и тот улегся. И в этой тишине, прежде, чем заговорил вражеский посланник, Гвиндор услышал, как принялись взволнованно перешептываться стоящие рядом эльфы из Нарготронда. Гвиндор обернулся к ним и увидел, что все смотрят почему-то не вниз, а на него. И почему-то все, с кем он встречался взглядом, поспешно отводили глаза. Гвиндор снова посмотрел вниз, на того, слепого. Сперва он не узнал его. Потом узнал - но не поверил. Потом конь почему-то вздыбился и захрапел - Гвиндор понял, что бессознательно натянул поводья до отказа. Это был Гельмир. Он не сразу узнал его. Они были близнецы, Гельмир и Гвиндор. Но Гельмир был мастер, художник, певец. А он, Гвиндор, был прежде всего воином. Ну, и еще немного - мыслителем. Любил древние предания, мудрые беседы. Но воины были нужнее.

Мать их погибла в Хелкараксэ. Отец души не чаял в своих близнецах, и одинаково любил обоих, но после Дагор Браголлах Гвиндору все казалось, что отец не может ему простить, что вернулся - он, а Гельмир остался там, на поле брани. Ах, если бы он и впрямь погиб тогда!

А теперь высокий человек, затянутый в черное, вывел его брата вперед. Гельмир ступал неуверенно. Споткнулся, упал на колени, хотел подняться, но человек ткнул его кулаком в плечо, и Гельмир покорно застыл, опустив голову.

- Смотрите, это ваш родич! У нас дома таких много, но если хотите повидать их, поторопитесь: когда вернемся, мы со всеми разделаемся так, как с этим!

Гельмира пнули сапогом в спину - он упал ничком, - развязали руки... Гвиндор смотрел и не мог пошевелиться, как в страшном сне. Гельмиру отрубили руки и ноги - он вскрикнул только один раз, а после молчал. Еще один взмах меча - и предводитель поднял за волосы отрубленную голову. Губа закушена, лицо искажено смертной мукой... Пустые глазницы смотрели, казалось, прямо в глаза Гвиндору. Ему показалось - мир перевернулся. Душу опалило яростным ледяным пламенем. Он что-то крикнул - и ринулся вниз с откоса.

---

Мельница

Дорога Сна

Текст: Хелависа

Музыка: Хелависа

Аранжировка: Руслан Комляков



Налей еще вина, мой венценосный брат,

Смотри - восходит полная луна;

В бокале плещет влага хмельного серебра,

Один глоток - и нам пора

Умчаться в вихре по Дороге Сна...



По Дороге Сна - пришпорь коня; здесь трава сверкнула сталью,

Кровью - алый цвет на конце клинка.

Это для тебя и для меня - два клинка для тех, что стали

Призраками ветра на века.



Так выпьем же еще - есть время до утра,

А впереди дорога так длинна;

Ты мой бессмертный брат, а я тебе сестра,

И ветер свеж, и ночь темна,

И нами выбран путь - Дорога Сна...



По Дороге Сна - тихий звон подков, лег плащом туман на плечи,

Стал короной иней на челе.

Острием дождя, тенью облаков - стали мы с тобою легче,

Чем перо у сокола в крыле.



Так выпьем же еще, мой молодой король,

Лихая доля нам отведена;

Не счастье, не любовь, не жалость и не боль -

Одна луна, метель одна,

И вьется впереди Дорога Сна...



По Дороге Сна - мимо мира людей; что нам до Адама и Евы,

Что нам до того, как живет земля?

Только никогда, мой брат-чародей, ты не найдешь себе королеву,

А я не найду себе короля.



И чтоб забыть, что кровь моя здесь холоднее льда,

Прошу тебя - налей еще вина;

Смотри - на дне мерцает прощальная звезда;

Я осушу бокал до дна...

И с легким сердцем - по Дороге Сна...

---

Потом долго сидела – придумывала запись. Потом вспомнила песню «Агаты Кристи», она пришлась по-настроению.



Можно долго сопротивляться,

НО

Как бы вы себя не ломали,

Не убить в себе человека,

НЕТ

НЕ убить в себе эту тварь...



Нет, теперь не то время,

Нет, теперь не то небо,

Когда можно было просто улыбаться.

Серым оно будет, да ладно,

Ладно, так тебе и надо!

Поделом тебе, поделом...



Можно сделать все, что надо,

И не вспоминать.

Можно спрятаться в подушку

И не вспоминать.

Можно видеть небо серым

И не вспоминать!

Что небо, небо было голубым.

Небо, небо было голу...



Только это не поможет

Тем, кто любит рисовать.



Нет, теперь не то время,

Нет, теперь не то небо,

Когда можно было просто улыбаться,

Ведь это раньше



Можно было просто улыбаться,

Серым оно будет!..

Раньше можно было просто улыбаться,

Серым оно будет...

Раньше можно было просто улыбаться,

Серым оно будет потом.



Её и написала… А час тем временем закончился… И опять – мелкий дождик, одиночество, слёзы по щекам… и вечные вопросы: «За что?», «Зачем?», «Почему я?»…

---

Мельница. Дракон

Позабытые стынут колодцы,

Выцвел вереск на мили окрест,

И смотрю я, как катится солнце

По холодному склону небес,

Теряя остатки тепла.



Цвета ночи гранитные склоны,

Цвета крови сухая земля,

И янтарные очи дракона

Отражает кусок хрусталя -

Я сторожу этот клад.



Проклинаю заклятое злато,

За предательский отблеск тепла,

Вспоминаю о той, что когда-то,

Что когда-то крылатой была -

Она давно умерла.



А за горами, за морями, далеко,

Где люди не видят, и боги не верят.

Там тот последний в моем племени легко

Расправит крылья - железные перья,

И чешуею нарисованный узор

Разгонит ненастье воплощением страсти,

Взмывая в облака судьбе наперекор,

Безмерно опасен, безумно прекрасен.

И это лучшее на свете колдовство,

Ликует солнце на лезвии гребня,

И это все, и больше нету ничего -

Есть только небо, вечное небо.



А герои пируют под сенью

Королевских дубовых палат,

Похваляясь за чашею хмельной,

Что добудут таинственный клад,

И не поздней Рождества-

---

Повесть о Гельмире и Гвиндоре (продолжение)

Он даже не потерял сознания. Он слышал голоса вокруг, свист бичей, звуки ударов, и знакомый голос, позвавший его по имени. Но все это уже ничего не значило. Багровый туман заполнил все вокруг, и он плыл по его волнам, и огонь боли выжигал его мозг. Потом лица коснулось что-то прохладное, и боль понемногу отступила. Остались только багровая тьма и вкус крови на губах.

С него сняли оковы, и куда-то повели. Люди, не орки. Посадили на коня - в высокое жесткое седло, которое больше мешало. Ему было все равно.

Нестройные выкрики и лязг оружия остались за спиной. Впереди была тишина. Легкий ветерок донес оттуда благоухание весны и ласково коснулся лица. Гельмира толкнули вперед, он сделал неловкий шаг и упал. Попробовал подняться, но чья-то сильная безжалостная рука не позволила ему.

Когда закричал глашатай, Гельмир вдруг понял, что сейчас умрет. И смерть его не будет легкой. Всем сердцем он желал, чтобы они, там, на стенах, не двинулись с места. Ведь какой бы ни была смерть, она принесет ему избавление и тишину Чертогов Мандоса. И все же он закричал, когда меч опустился в первый раз...

---

Подвести чтоли итоги? Да только голосовать что-то никто не стремится...

Вопрос: Что вам больше нравится здесь читать?

1. Песни		3	(50%)
2. Истории		1	(16.67%)
3. Всё		2	(33.33%)
4. Конкретная серия (какая напишите в комментариях :))		0	(0%)
Всего:		6

---

Башня Rowen

Черный Самайн

Ах, вот и кто меня сможет обогреть,

ах, вот и кто приготовит ложе,

где те двери, что открыты для меня,

кто ждет меня за ними, кто же?



Вечен ли ветра пронзительный вой,

бесконечен неба стремительный бег,

мрачен лес в ожиданьи дождя

холодным ноябрем.

Он выходит к черным кругам,

ворон кружит над его головой,

иссиня-черные перья обоих

иссечены дождем.



Ах, вот и кто меня сможет обогреть...



Где твои белые птицы, Энгус,

где твои юные жрицы, Фрейя,

кто еще выйдет на Черный Самайн

холодным ноябрем?

Сиды открыты, но сиды ушли.

Мрачен лес в ожиданьи дождя.

Воин-не воин и ворон его

думают об одном:



Ах, вот и кто меня сможет обогреть,

ах, вот и кто приготовит ложе,

где те двери, что открыты для меня,

кто ждет меня за ними, кто же?

---

группа Сплин

Ни окна, ни пролёта, ни двери…

Только чёрная-чёрная ночь.

И, забыв о грядущем, спят усталые звери,

Отовсюду ушедшие прочь.



Им не хочется думать о прошлом –

В этом прошлом так много смертей…

В этом прошлом прохлада клеток острожных

И мелодия ржавых цепей.



Им не хочется знать, где их корни.

…

Их свобода – всё время убегать от погони,

На ходу заметая следы.



Звери смотрят в печальное небо,

Всё пытаясь узреть неба край.

И на ужин у них ломтик чёрствого хлеба,

Да подёрнутый тиною чай.



Расскажи мне, о чём твоё горе –

Я приму твою боль, как свою.

Жаль, что все остальные разбежались по норам,

Нас оставив на самом краю.



Спой мне песню про крест и про купол,

Про надежду и веру всех вер…

А любовь – это клетка. И я опять загнан в угол,

Как беспомощный раненый зверь.





PS Названия не знаю - может кто подскажет?

---

Агата (продолжение)

…А небо, и правда, было серое. И мелкий противный дождик пропитывал одежду. И деревья стояли как серые столбы, а их тонкие ветки почти не отличались от проводов. Агата шла по Литейному, шаркая ногами и напевая какую-то кельтскую мелодию. Домой не хотелось. Там не мытая посуда, нет еды, а любимую касету зажевал магнитофон… а потом ещё родители придут...

Выдя на Невский, девочка остановилась в задумчивости. Куда пойти?.. И тут, как снег на голову, на неё слетело озарение: В интернет-клуб!!! Конечно! Куда прежде всегоприходят неприкаянные, одинокие люди? Они «приходят» в интернет.

Бумажной тетрадки мало, чтоб заменить простое человеческое общение. Агате хотелось, чтоб её мысли хоть кто-нибудь слышал, хоть кто-нибудь понимал. А в интернете можно высказывать свои мысли открыто, не опасаясь за то, что их услышат те, кому они не предназначаются. Найти подходящий интернет-клуб не было проблемой – в течении долгого времени Агата проходила мимо него по дороге в школу – и вот теперь настало время заглянуть внутрь.

Внутри оказалось довольно темно, и дизайн не уютный... За то никто не обратил внимания на вновь прибывшую.

Агата заплатила, заняла свободный комп и, недолго думая, направилась на diary.ru – знакомый понаслышке сайт онлайн-дневников. Там она зарегистрировалась под ником Потерянный.

---

Повесть о Гельмире и Гвиндоре (продолжение)

* * *

- Этого! - указующий перст ткнул в высокого темноволосого эльфа. Тот поднял голову и указчик попятился. Не у всех эльфов глаза горят этим прожигающим до костей огнем, но и у огнеглазых редко бывает такой взгляд. Человек в черном повернулся к надсмотрщику и спросил, скрывая страх:

- Кто таков?

Орки-надсмотрщики звали его между собой Упрямец. Взятый в плен в Огненной Битве, он трижды пытался бежать. Его не убили только потому, что он был мастером-камнеделом, а таких Властелин не велел убивать и даже калечить. Но и работы от него было добиться тяжело. Когда он собрался бежать в первый раз, то притворился, что согласен. Несколько недель не было раба более усердного и покорного. И более угодившего Властелину. Ибо Гельмир сделал прозрачный кристалл, сиявший голубым пламенем - "феаноров светильник". Тайну таких светильников знали немногие, и ценность раба сразу возросла. Однако он тут же попытался бежать. И надо заметить, был близок к успеху. Но ведь эльфа, известное дело, легко поймать в ловушку. Надо только знать, какую приманку туда класть. Вот и беглец с драгоценным светильником свернул в тот коридор, откуда доносился жалобный плач. Да только кроме девчонки там сидели еще и орки.

Потом он снова пытался бежать, и снова был пойман, и едва не умер под пыткой. И едва оправившись, бежал снова. Его держали отдельно от других пленников, только на работу в шахты водили вместе со всеми. И он, кажется, предпочитал гордо страдать, чем делать для Властелина свои лампы. Словом, упрямей его не было раба в этих шахтах. И вот теперь его вытолкнули вперед.

Человек в черном спросил у другого, чье лицо пряталось под капюшоном:

- Ты знаешь его имя?

- Да, господин, - еле слышно ответил тот.

- Кто он?

- Гельмир сын Гвилина из Нарготронда.

Человек вдруг улыбнулся одними губами, а мертвые глаза смотрели все так же в пространство, отчего лицо его стало ужасным.

- Этот подойдет.

По его знаку еще двое людей, в вороненых кольчугах, с изогнутыми длинными мечами, заломили эльфу руки за спину. Гельмир попытался было сопротивляться, но с равным успехом он мог бы попробовать пройти сквозь гранитную стену. Его поставили на колени.

"Вот и все, - подумал он с тайной радостью. - Я так устал." И он не стал сопротивляться, когда один из воинов запрокинул ему голову назад. Человек с мертвым взглядом сказал что-то на незнакомом языке, и перед глазами блеснул кинжал. Это было последнее, что он видел.

---

Повесть о Гельмире и Гвиндоре

Приложение 4

к Хронике деяний эльдар и атани

Название этой повести в известной мере условно, поскольку сюжет ее связан скорее с Гилнором, чем с Гельмиром и Гвиндором. Написана повесть на нолдорине, автор неизвестен.

Перевод на современный язык - К.Кинн, А.Хромова

Повесть о Гельмире и Гвиндоре

Мало что можно рассказать о временах покоя и довольства. И когда приходят лихие времена войн и бедствий, помнится лишь, что было некогда иначе. А как - не сказать уже, ибо горести выжигают в душах глубокие следы, и боль кажется сильнее, чем былая радость. Лишь то вспоминается, что принесло радость такую сильную, что сравнялась она с горестью, такое блаженство, о каком говорят - "до боли". Потому нет в повести сей рассказа о днях беспечальных, а лишь о годах бедствий.

О тех повествует она, кто изведал горький удел раба, кто страдал в темницах Моргота, во мраке без света и без надежды.

Жил в Нарготронде нолдо именем Гвилин. Был он мудр и отважен, и в чести у короля Финрода. Два сына было у него - Гельмир и Гвиндор. Были они близнецы, сходные обликом как два листа с одной ветки.

Случилось же так, что Гвиндор полюбил Финдуйлас, дочь Ородрета. Прекрасна, как летнее утро, была Финдуйлас, и светла ликом. И назвал ее Гвиндор Файливрин, что значит - отблеск солнца в водах Иврина. Сердце Финдуйлас обратилось в Гвиндору, и так радостна была их любовь, будто не в сумраке Средиземья, но в свете Блаженного Края расцвела она.

Но грянула Дагор Браголлах, и в битве той сгинул Гельмир, и никто не знал, погиб ли он в огне Моргота или остался жив, и каков удел его. В те годы изведали эльдар горечь поражений и утрат, и мирные времена ушли навеки.

Спустя же недолгое время пришел к королю Финроду Берен сын Барахира, и ради клятвы своей и из-за козней сынов Феанора оставил король Нарготронд и ушел прочь, и погиб в темницах Тол-ин-Гаурхот, которая раньше звалась Минас Тирит, и стены которой он сам и возводил. И как повествуется в "Песни о Лэйтиан", Берен и Лютиэн пришли в самый Тангородрим, в сердце мрачного царства Моргота, и тот был повержен на своем троне. Берен же и Лютиэн восстали из мертвых волею Владыки Судеб, ибо из оков железной короны исторгли они Сильмарилл. Тогда воспряли эльдар и эдайн духом, и так говорили: "Один лишь воин и возлюбленная его одолели силу Врага!" И стал Майдрос собирать войска, дабы испытать еще раз силу Моргота, ибо надеялся на победу. Ородрет же сказал, что ради предательства Келегорма и Куруфина не будет между Домом Финарфина и сыновьями Феанора ни дружбы, ни союза, и не откликнулся на призыв Майдроса. Но Гвиндор сказал: "Государь! Дозволь тем, кто желает, идти со мною в грядущую битву. Ибо горечь в сердце моем и месть".

"Да будет так, - сказал Ородрет. - Но войско Нарготронда не встанет под знамена Союза Маэдроса".

И собралась дружина, и вышли они на бой под лазурно-серебряным стягом Фингона, Верховного Короля Нолдор.





(продолжение следует)

---

Мельница "НА СЕВЕР".

На чужих берегах - переплетение стали и неба,

В чьих-то глазах - переплетение боли и гнева;

Эй-ох! - взрезаны вихри узорами крылий;

В вое ветров мы слышали песни последних валькирий.



Вспорото небо и взрезаны волны драконьею пастью;

Светом и ветром ныне пронзает звенящие снасти…

И Луна - я ее ждал и любил как невесту;

Нам не до сна, мы дети богов - наша участь известна.



В наших зрачках - острые грани вечного льда,

А на клыках - свежею кровью пахнет вода;

Видишь мерцание лезвий средь стонов разодранной ночи,

Слово прощания с жизнью, что стала мгновенья короче!..



Вечна погоня, вечно над морем лететь нашей вере;

Бледные норны шепчут: на север, вы в сером, вы звери...

Но когда солнца первый луч заскользит над холодной водой,

Встречайте нас, верные, - мы вернулись домой!



Мы вернулись домой, мы вернулись домой,

Встречай своих воинов, Один, - мы вернулись домой,



Но на тех берегах -

переплетение стали и неба,

А у мертвых в глазах - переплетение боли и гнева...

...стали и неба... боли и гнева... светом и ветром... на север, вы в сером, вы звери, на север...