Его звали Лоннар, но за слишком уж светлые, пепельные волосы прозвали Митлас. Он был из народа Хадора и жил со своими родичами немного северней Нан-Татрена. Ему было семнадцать лет, и это был его второй, не то третий бой. Его даже не ранили - так, попало мечом по шлему, шлем - в сторону, сам Митлас - в обморок. Все это он выложил сразу, одним духом, сопровождая рассказ выразительными жестами.
- А почему тебя не к людям посадили, а к нам? - спросил Гилнор.
- А! - махнул рукой Митлас. - Я их довел до белого каления, пока они нас сюда гнали. Там ведь не только орки были, люди тоже. А я по-ихнему хорошо говорю, на вэстха, это вастаков язык, ну и на орочьем немного.
Да, язычок у парня был острый, и уж раздразнил он их, верно, сильно. То-то правую руку оберегает и скула рассажена чем-то твердым - рукоятью меча, скорее всего.
- Так они решили - вот смех-то! - что к эльфам отведут, чтобы я, значит, боялся. У эльфов, мол, и глаза страшным огнем горят, и люди их волшебства боятся. А того не знают, дурни мохнорылые, что мы спокон веку с эльфами рядом жили... Сами-то трясутся!
- Чего нас бояться, мы мирные, - сказал Гилнор. - Показывай, что с рукой.
Вскоре парень крепко спал. Заснуть ему помог Гилнор - он слишком хорошо знал, чем может кончится такое возбуждение. Митлас говорил слишком уж быстро, напряженно.
- Жаль его, - тихо сказал Индор. - Ему здесь не выжить. С ним никто спорить не стал. Люди действительно не выдерживали долго. Год, два, пять... Индор иной раз завидовал втайне тому, как быстро смерть избавляет их от мучений. Сам он был слишком силен духом и телом, чтобы умереть, как иногда случалось умирать другим. Но он был слишком горд, чтобы смириться с унижением. Он был нолдо. И он всегда дивился Гилнору. Тот попал в плен еще до Дагор Браголлах, и за все годы плена ни разу не сорвался. Он был опорой и поддержкой для многих и многих, но вот что давало силы ему самому - непонятно.